Все вошло в свое русло, будто и не было знакомства с Сергеем. Жизнь потекла своим чередом по принципу: нам бы день продержаться да ночку пережить. Далеко идущих планов не загадывали, так как в перспективе ничего не светило. Россияне все туже затягивали пояса. Ларьки, палатки и прилавки заполонили уже все улицы и перекрестки. Голь перекатная с ввалившимися от голода щеками вынесла на улицу все, что еще можно было продать. А кто-нибудь хоть раз глянул им в глаза? Сколько в них невысказанной боли? А сколько в них проклятья к власть имущим, которые довели их до этого состояния?
Повсюду в продаже появились “сникерсы”, “тампаксы”, “памперсы” и прочая недоступная простому люду экзотика. На транспарантах на смену приевшемуся кумачу со словами: “Слава КПСС” появились красочные рекламные плакаты, призывающие курить те или иные сигареты, не забыв при этом напомнить, что “Минздрав предупреждает”…
Народ стонал, народ возмущался, народ выходил на демонстрации протеста, перекрывая магистральные дороги. И в то же время народ жил своей повседневной жизнью, всеми силами стараясь выжить. Хоть смертность и превышала рождаемость, но народ продолжал жить. Хоть и мало, но все же рождались дети, хоть и редко, но игрались свадьбы.
И, несмотря на все передряги, нет-нет, да и вспоминала Ирина Сергея. Она все старалась воспроизвести в памяти его лицо, но ей это не удавалось. Уж слишком неприметная личность. Ничего запоминающегося. Она все ждала, что Татьяна хоть что-нибудь скажет о нем. Но Татьяна упорно молчала. Сама же заговорить на эту тему стеснялась.
И когда она уже перестала думать о нем, однажды подруга шепнула ей:
— Завтра ждем тебя на обед в то же время. Не опаздывай.
Ирина вздрогнула от неожиданности, яркий румянец окрасил ее щеки. Она хотела возразить Татьяне, но той и след простыл. Хотела чем-нибудь заняться, но все падало с рук. Бросила все дела и села на табуретку.
“Зачем я ему? Что, он себе другой женщины не найдет? А почему он должен искать? Чем я хуже других? Может, я ему приглянулась? Но ведь Виталик. Опять Виталик. Пора забыть его. Ведь Виталика давно уже нет в живых. Но все равно он в моем сердце. С этим надо мириться. Надо подумать и о себе. Мне уже двадцать пять лет. Я тоже могу быть счастливой. Но я уже была счастливой, пока Виталик не запил. Его тень постоянно преследует меня. Я не могу от нее избавиться. На других мужчин я смотрю только через призму красоты Виталия. При чем здесь красота? Хватит, налюбовалась. Этой красоты в своей жизни получила полной мерой”.
С такими мыслями она кидалась из одной крайности в другую. То готова была отказаться даже от мысли встретиться с другим мужчиной, кинуться на диван и оплакивать свою горькую судьбу и одиночество наедине с подушкой. То готова была бежать, сломя голову, на встречу с Сергеем.
В субботу, как обычно, с раннего утра она навела полный порядок в своем домашнем ателье-квартире. Сходила на рынок, закупила продуктов на целую неделю для своей рабочей семьи. Сумка на колесах была такой же неподъемной, как всегда. Вторая сумка тоже забита до самого верха. В три погибели согнувшись, тащила она эти непосильные тяжести, останавливаясь через каждые десять шагов. Завернув к своему дому, остановилась, поставила на землю сумку, прислонив ее к сумке на колесах, разогнулась и увидела у своего подъезда легковой автомобиль, новенький, еще без постоянных номеров. Тут же дверца машины отворилась, из нее вышел элегантно одетый мужчина и пошел ей навстречу.
— Здравствуйте, Ирина! Вам помочь?
— Ой, а я вас сразу не узнала. Как вы здесь оказались, Сережа?
— Обкатываю новую машину. Вчера купил. Давайте занесем ваши сумки и покатаемся вместе. — Он взял в руки сумку и с возмущением глянул на нее. — Ирина, как вы можете таскать такие тяжести? Вы же женщина!
— Кому какое дело до этого? — вспылила она. — Сейчас всем женщинам достается.
— Но вы же молодая. Вам матерью надо еще стать.
От его слов она сильно покраснела.
— Это вас не касается. Я не собираюсь ни с кем ложиться в постель ради этого.
— Простите! Я не хотел вас обидеть. Но вы же сами гробите свое здоровье. Дайте вашу телегу! — Он взялся за ручку сумки на колесах.
— Я сама довезу до подъезда.
У подъезда, не слушая ее возражений, Сергей подхватил обе сумки и легко понес их по лестнице, будто бы они были совершенно пустые. Она с восхищением смотрела на него, поднимаясь следом. Вот это сила!
— Это ваша дверь? — Он поставил сумки у двери. — Я не ошибся? А то я сюда звонил и не мог дозвониться.
— Нет, не ошиблись. — Она вставила ключ в замок. — Знаете, Сережа, у меня там…
— Знаю. Мне Татьяна все рассказала.
— Тогда входите. Только не пугайтесь. — Они вошли в квартиру.
— Куда ставить сумки?
— На кухню. Больше некуда. Сами видите, не квартира, а ателье. Я сейчас разберу продукты и буду свободна.
— Вам помочь?
— Нет, — улыбнулась она, — я сегодня больше не собираюсь поднимать тяжести.
— Тогда я подожду вас в машине.
Ирина разобрала продукты, разложила по полкам в холодильнике. Сумку с картофелем вынесла в коридор. Руки ее слегка дрожали то ли от чрезмерной перегрузки, то ли от волнения. Она наспех переоделась в свой единственный наряд, в котором еще можно выйти в люди, губы слегка тронула помадой, обула свои модельные туфли. Еще раз огляделась в зеркале, причесалась, потом слегка взлохматила волосы, сделав на голове поэтический беспорядок, очень модный у современной молодежи.
— Вы так быстро управились? — удивился Сергей. — Я уже приготовился к более длительному ожиданию. — Он открыл дверцу, приглашая сесть рядом с водителем. Сам сел за руль. — Куда путь будем держать? Я ведь совсем не знаю города.
— Но Татьяна пригласила меня на обед.
— До обеда еще два часа.
— Тогда поехали. По ходу движения я буду говорить, куда ехать и немного расскажу о городе.
Машину Сергей вел осторожно, но умело. На обгон не шел, даже если была такая возможность. У светофоров немного терялся, все свое внимание сосредоточив на дорогу.
— Никак не могу привыкнуть к светофорам. По тайге езжу без всяких правил.
— Вы работаете шофером?
— Нет. Но иногда приходилось.
— Сейчас сверните налево, а потом у светофора направо. Мы поедем по самой длинной улице нашего города. Длина ее восемь километров. Но мы не будем всю ее проезжать. Теперь никуда не сворачивайте. Дорога нас сама поведет. Если хотите, можем посмотреть мост через Волгу.
Сергей глянул на часы.
— За час управимся?
— Управимся, но давайте лучше не рисковать. А то можем попасть в пробку и застрять в ней.
— Куда? — рассмеялся он. — Может, прямо в бутылку?
Она улыбнулась.
— Сразу видно, что человек вырос в лесу.
— Не только вырос, но и всю жизнь там прожил.
— Тогда сворачивайте сейчас налево, и мы поедем прямо к Татьяне. Лучше подождать, чем опоздать. Я придерживаюсь такого принципа.
— Хороший принцип. Я тоже возьму его на вооружение.
Впереди по их полосе в два ряда стояло много машин.
— Сережа, разворачивайтесь пока не поздно.
— В чем дело? — спросил Сергей, но послушно развернул машину и поехал в обратном направлении.
— Эта та самая бутылка, куда мы чуть не попали.
— То есть, вы хотите сказать, что пробка? — Весело рассмеялся он.
— Вот именно. Мы могли бы там застрять надолго. Теперь сверните налево, через квартал снова налево. А там и дом Татьяны рядом. У ближайшего киоска остановитесь, я куплю детям по шоколадке.
И все же они опоздали на пять минут.
— Вы бегите наверх. Я пока с машиной повожусь немного. Надо закрыть дверцы и поставить на сигнализацию.
— Все равно мы опоздали. Я лучше вас подожду.
— Ирина, не пора ли нам на “ты”?
— Давайте не будем торопить события.
— Замечание принимается к сведению. Все. Теперь пошли.
Их взгляды встретились. К своему удивлению она отметила, что у него голубые глаза, и смотрят они на нее так ласково и нежно, что по всему телу разошлось приятное тепло, согревая от кончиков пальцев на ногах до корней волос ее кудрявой прически. И Сергей сегодня не выглядел серой мышкой, как показалось ей в первый раз. Даже вроде ничего, симпатичный. Ростом вот только сильно уступает Виталию. Опять Виталий! Нет, от этого наваждения ей уже не избавиться никогда. Виталий так и останется для нее эталоном, по которому она будет сравнивать всех мужчин.
— Как вам понравилась наша прогулка? — Сергей подошел к Ирине и взял ее под руку.
До чего же это приятно, когда вот так нежно берут под руку! Даже через ткань кофточки она почувствовала, какая горячая у него рука.
— Прогулка? — Как бы очнулась она. — Спасибо! Прогулка была замечательной! Я никогда еще не ездила в легковой машине. Это так великолепно и комфортно! Я получила большое удовольствие. Спасибо вам, что покатали меня!
— Вот и прекрасно! Теперь пошли получать от Татьяны нагоняй за опоздание.
А Татьяна в это время наблюдала за ними из окна кухни.
“Красивая получится пара, — подумала она. — Дай Бог им счастья! Обоим в этой жизни досталось с лихвой. Они заслужили быть счастливыми”.
На этот раз гостей, кроме Ирины, никого не было. Дети спали. Обед был намного проще, чем в прошлый раз, без выпивки, но черная икра все же стояла в вазочке рядом со сливочным маслом. Ирина была рассеянной, больше молчала. Она не могла понять, что с ней происходит. Почему вдруг ее так потянуло к Сергею? Ей хотелось прижаться к нему и отогреть свое озябшее тело, растопить лед, который наполнял все ее естество.
После обеда Сергей решил поставить машину в гараж.
— Можно, я с вами? — робко спросила Ирина.
— Буду вам премного благодарен! — обрадовался он. — Пойдемте.
Гараж оказался недалеко, в соседнем гаражном кооперативе. Сергей распахнул ворота. Ирина с удивлением и восторгом осматривала стеллажи и полки, на которых лежали различные детали и инструменты. Стены гаража оштукатурены и побелены. В углу на полу была дверца.
— А там что? — указала она пальцем на непонятную дверцу.
— Это погреб. Хочешь посмотреть?
— Погреб? Как интересно! Хочу.
Сергей приподнял крышку погреба. Под ней на расстоянии полуметра была вторая, к которой был привязан шнур. Он потянул за шнур, и перед ними открылась черная пустота. Щелкнул выключатель, и Ирина увидела погреб, стены которого были выложены красным кирпичом. Еще был виден край стеллажа, на котором стояли банки с различными консервами домашнего приготовления.
— Это Татьянин гараж?
— Нет. Это мой гараж. Татьяна за время моего отсутствия купила его для меня.
— А консервы? Там огурчики в банках.
— Прямо с огурчиками и купила.
— Но это же стоит бешеных денег! Где столько взяла Татьяна?
— Я ей дал.
— Откуда у вас столько денег? — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— А разве огурчики так дорого стоят?
— Я не о них, а о гараже. И еще машина.
“Боже, до чего же она красивая и такая желанная!” — промелькнуло в сознании Сергея. Он готов был тут же заключить ее в объятия и до потери сознания целовать. Но вместо этого он только улыбнулся, и сжал кулаки, чтобы сдержаться и не поддаться минутной слабости.
— Я работал на золотых приисках.
— Там столько платят?
— Нет. Там зарплаты вполне скромные. Но мне еще от деда достался золотой прииск, о котором знаю только я. Вот он-то и служит источником всех моих денег.
— Вы шутите?
— Конечно, шучу, — и тихо, вполне серьезно, добавил, — о таких вещах не шутят. — Потом улыбнулся. — Что так испугалась? Я не разбойник с большой дороги.
Она не поверила ни одному его слову. Решила, что он просто разыгрывает ее. И вообще, какая ей разница? С чего это вдруг она устроила ему допрос? Еще подумает, что ей нужны его деньги. Это же его деньги, а не ее, и пусть тратит, сколько хочет и на что хочет. И ей до этого нет никакого дела.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза. В ее глазах он видел недоумение, вопрос, смятение и даже испуг. Она же видела добрые, смеющиеся глаза. Нет, с такими глазами человек не может врать. Но и поверить в эти сказки невозможно. Неужели он так шутит с ней?
— Вы не будете спускаться в погреб? — сам не зная почему, спросил он.
— Я? — Она в испуге отскочила от лаза. — Зачем?
— Посмотреть.
— Я и так вижу, что огурчики, то есть, погреб замечательный.
— Тогда давайте закроем его.
Он закрыл крышки погреба, затем загнал машину в гараж.
— Теперь мы свободны, — заявил он, поворачивая ключ в последнем замке. — Вас проводить домой или мы проведем время до вечера вместе?
— А у вас больше нет никаких дел?
— Больше никаких. Если и у вас нет, то я в полном вашем распоряжении. Давайте обсудим тактику наших дальнейших действий. Ресторан, кино, театр, цирк.
— Что вы! Какой ресторан? Какой театр? — перепугалась она. — В моем-то наряде? А вот в цирк можно. Туда так не наряжаются, как в театр.
— Прекрасно! Это далеко отсюда?
— Четыре автобусных остановки.
— Тогда вперед! Нас ждет увлекательное развлечение!
Он обнял ее за плечи. Она вздрогнула. Точно так же делал Виталий. Лицо ее перекосило от боли воспоминаний.
— Простите! Я что-то сделал не так? — Смутился Сергей и взял ее под руку.
“Да, с ней надо быть чрезвычайно осторожным, — подумал он. — Только что сияла от счастья, но стоило взять ее за плечи, все переменилось. Вероятно, это ей что-то напомнило. Все, за плечи брать ее нельзя”.
