Третьего июня, как и обещал, приехал Виктор. Он был в парадной форме и с большим букетом алых роз. Прямо в коридоре опустился на одно колено и протянул ей розы. Заметно волнуясь, начал говорить:
- Аленушка! Милая моя Аленушка! Я люблю тебя! Я не могу без тебя жить! Выходи за меня замуж!
- Я согласна, - ответила она, принимая розы.
От неожиданности он поднялся, удивленно посмотрел в ее глаза.
- Ты согласна?
- Да.
Он заключил ее в объятия, стал жадно целовать.
- Любовь моя! Я такую речь приготовил, чтобы тебя уговорить, а ты так быстро согласилась. - Они зашли в комнату и сели на диван.
- Говори! Мне будет интересно послушать тебя. Жаль, что я так быстро согласилась. Надо было выслушать тебя до конца. Предупредил бы, что ли.
- От счастья я все забыл. Все слова вылетели из головы. Завтра же начнешь собираться, и мы уедем отсюда. Дома все готово к твоему приезду.
- Нет, дорогой. Все не так просто, как тебе кажется. Ни завтра, ни послезавтра я никуда отсюда не уеду.
- Но ты же согласна стать моей женой! В чем дело?
- Я жду Богдана.
- Как ждешь? Почему ждешь? Ты же за меня замуж выходишь, а не за него. Объясни же толком, в чем дело?
- Успокойся! К Богдану ревновать меня, у тебя нет никакого повода. Я тебе уже говорила, что он мой самый большой и верный друг. Мы дружим с ним еще со школьной скамьи.
- Так в чем же дело? Я ничего не могу понять. Ты согласна выйти за меня замуж, а теперь опять что-то мешает нам.
- Ты когда видел в последний раз Богдана?
- В прошлом году весной. А что? Какое значение это имеет для нас с тобой?
- Имеет. И очень большое. Почти год назад, ближе к вечеру, он пришел ко мне. Вид у него был еще тот. Типичный бомж. Он вручил мне чемодан и попросил, чтобы я сохранила его. Если через год он не вернется, то я могу открыть чемодан, и содержимое его могу оставить себе. Я предполагаю, что там очень большие деньги.
- И где же они?
- Я в тот же вечер спрятала их в надежном месте. И хорошо, что я это сделала. На следующий день был выходной, я поехала в районный центр на рынок и в магазины. В мое отсутствие неизвестные произвели обыск в моей квартире. Все перевернули вверх дном, но из моих вещей ничего не взяли. За Богданом, вероятно, следили. За это время он ни разу не дал о себе знать. Боюсь, как бы с ним чего не случилось.
- Сколько тебе еще ждать Богдана?
- Три недели.
- Тогда я остаюсь здесь. У меня отпуск сорок пять дней.
Он взял в ладони ее лицо и долго смотрел в глаза, потом медленно приблизил свои губы к ее губам. Казалось, нежным поцелуям не будет конца. Наконец, он оторвался от нее.
- Дорогая, пока я буду принимать душ, приготовь нам брачное ложе там, где нет скрипучих пружин.
- Слушаю и повинуюсь, мой господин! - Она сложила руки ладонями вместе, поднесла их к подбородку и поклонилась.
- Плутовка! - улыбнулся он, поцеловал ее в нос и пошел принять душ.
Она быстро постелила на полу ватные одеяла, накрыла их белоснежной простыней, сменила наволочки на подушках. Немного задумалась, какого цвета одеть белье. Остановилась на голубом. Принарядилась, села перед зеркалом и распустила свои замечательные волосы.
- Ты, я вижу, уже при полном параде. - Виктор оценил по достоинству ее приготовления. На нем было только полотенце вокруг бедер. Он подошел к ней. - Помнишь наш первый вечер, когда я впервые пришел к тебе?
- Разве такое можно забыть?
- Ты тогда заставила меня сначала раздеться, а потом я должен был тебя раздеть. Я боялся тебя, как огня. Боже, как мне было стыдно за свою немощь! Как терпеливо ты приучала меня к своему обнаженному телу! Как ты выдержала все это? Ты же такая темпераментная женщина! Ты помогла мне родиться заново. Какое счастье, что я все-таки прислушался к советам Богдана.
Придерживая пеньюар руками, Виктор медленно спустил его с плеч Ольги и бросил на пол, нежно целуя открывающуюся наготу. Голубой пеной роскошный наряд окружил ее ступни. Она переступила через него, как бы выходя из морской пучины. Не хватало только шума морского прибоя и крика чаек. Виктор залюбовался ею, в восхищении глядя на нее.
- Ты знаешь, а в этом есть какой-то смысл. Раздевая женщину, мужчина нагнетает в себе желание. Это своеобразная прелюдия перед большим концертом. В то же время женщина не остается безучастной. Я прав?
- Дорогой, ты что-то стал слишком красноречив.
- Я наслаждаюсь видом твоего обнаженного тела. Теперь мне некуда спешить. Ты моя. Я хочу шаг за шагом пройти все этапы подготовки к великому событию обладания тобой.
- У тебя много этих этапов? Я уже горю от нетерпения.
- Гори ярче, моя звездочка! В нетерпении вся прелесть. Я пережил такое уже однажды. Помнишь, когда мы вернулись от бабы Груни? О! Какое я тогда испытывал нетерпение! Я думал, что дорога никогда не кончится. Помнишь, я даже не мог в тебя попасть, ты помогла мне в этом.
Он обнял ее, умело справился с застежкой бюстгальтера и в восхищении воскликнул, глядя на открывшуюся картину, созерцание которой никогда не может надоесть, потом потянулся губами к алому бутону одного из ее сосков и замер, наслаждаясь запахом ее тела.
- Я схожу с ума, когда вижу твою грудь обнаженной. Мне кажется, что я пью волшебный нектар, когда прикасаюсь к ней губами. Ты само совершенство! Я безумно люблю тебя!
Его руки спускались все ниже, лаская живот и спину. А вот и трусики. Он присел на корточки, стал также медленно снимать с нее последний лоскуток ее наряда.
- Помнишь, как ты заставила меня в первый раз снять с тебя трусики? Я готов был сквозь землю провалиться. Я ведь тогда так их и не снял, а потом весь следующий день готовил себя морально совершить этот подвиг. И совершил. Для меня тогда каждый день был подвигом. Ты провела меня через все испытания, и мы с честью вышли победителями.
Она сорвала с него полотенце. Его фаллос тут же подскочил в приветствии.
- Ты долго будешь кормить меня баснями? Я уже на ногах стоять не могу. Во мне все трепещет в ожидании тебя.
Дальнейшее все произошло в полном молчании. Прелюдия сыграла свою роль. Их голод был неуемным. Они с наслаждением утоляли его под стоны и вскрики, непроизвольно вырывавшиеся из их уст в мгновения апогея любовного урагана.
